Листки из вещевого мешка (Художественная публицистика)   ::   Фриш Макс

Старый человек в своем жилище, сказали Вы, отрезанный стихийным бедствием от остального мира, будет с помощью записочек - выдержек из энциклопедий - восстанавливать естественную историю жизни на Земле, в то время как вокруг поднимается потоп. Своего рода второе сотворение мира в голове старого человека, жить которому осталось недолго, - так мы это поняли. Очень конкретное происшествие, сказали Вы, описанное во всех деталях. "Но все-таки и с неким выходом за его пределы?" - спросили мы. Не станете же Вы ниспровергать естественно сущее, отрицать саму жизнь. Странное, удивительное бесстрашие под маской старческого упрямства... Дорога и в ночи - дорога. Не пора ли нам перейти на "ты", сказали Вы. И потом ты записал на сигаретной пачке несколько слов.

Петер ВАЙС

МАКСУ ФРИШУ. В ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ 1980 ГОДА

Мы стареем, - но мы у какого-то начала. Не знаю даже, можно ли назвать это началом дружбы. Мы слишком редко видимся. Не более раза в год. Это ведь ничтожно мало. Но я живу так далеко - на моем Севере. Макс Фриш живет в центре Европы. Мне он кажется всегда у себя дома. В своем языке. Я же ни в каком языке не дома. Поэтому мне так хотелось встретиться с ним. Чтобы с ним говорить. На языке, на каком и я пытаюсь писать; Он относится к тем немногим писателям, пишущим на этом языке, чье ремесло я ценю. Когда я искал контакта с ним, я иной раз казался себе Ван Гогом, домогающимся Гогена *. Я навестил его. Помешал ему. Так, во всяком случае, мне казалось. Я полетел из Стокгольма в Цюрих, чтобы несколько часов беседовать с ним. Да, он покоится в себе самом.