Лёд   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

Когда твоя мать выдавила тебя из влагалища, окровавленного, посиневшего, тебе разве не было больно? Что ты тогда сделал? Заплакал.

Лапин смотрел в ее голубые глаза, сдавленные слегка припухлыми веками. По краям зрачки окружала еле различимая желтовато-зеленая пелена.

– Значит, я вчера родился заново?

– Да. Мы говорим: проснулся.

Лапин посмотрел на ее аккуратно подстриженные русые волосы. Концы их мелко подрагивали. В такт движению.

– Я проснулся?

– Да.

– А… кто спит?

– Девяносто девять процентов людей.

– Почему?

– Это трудно объяснить в двух словах.

– А кто… не спит?

– Ты, я, Фроп, Харо. Братья, которые будили тебя вчера.

Выехали на Садовое кольцо. Впереди была большая пробка.

– Ну вот, – вздохнул водитель. – Скоро по центру – только пешком…

Рядом с «мерседесом» двигалась грязная «девятка». Толстый парень за рулем. Ел чизбургер. Бумажная упаковка задевала его приплюснутый нос.

– А тот, который… там остался? – спросил Лапин.

– Где?

– Ну… вчера… он что? Проснулся тоже?

– Нет. Он умер.

– Почему?

– Потому что он пустой. Как орех.

– Он что… не человек?

– Человек. Но пустой. Спящий.

– А я – не пустой?

– Ты не пустой. – Мэр достала из сумочки пачку жвачки. Распечатала. Взяла сама. Протянула водителю. Тот отрицательно мотнул головой. Протянула Лапину.

Он взял автоматически. Распечатал. Посмотрел на розовую пластинку. Потрогал ею нижнюю губу.