JК
Любавины :: Шукшин Василий Макарович
Страница: 55 из 655А Федя еще косится на нас…
Емельян Спиридоныч отвернулся к стенке, сказал с сердцем сам себе: – Я им покошусь! Обормоты…
Макар поскорее вышмыгнул из избы; плохо дело, когда отец не знает, на ком сорвать злобушку: он всегда тяжко хворал с похмелья и ненавидел весь свет.
Когда вышли за ворота, Платоныч остановился, поджидая Кузьму.
– Неправильно делаешь, дядя Вася, – с ходу заявил Кузьма, останавливаясь.
Платоныч двинулся в переулок, к следующему дому.
– Пошли. Что неправильно?
– Форменные богачи, а ты на них с карандашиком… Напугал кого! Вообще надоело мне возиться с этой школой. Нас для чего послали?
– Иди ближе и не кричи так. Слушай меня. Неправильно делаешь ты, а не я. Помню, для чего послали. Но только напрасно ты думаешь, что к дуракам послали, – обогнули с разных сторон большую лужу, сошлись снова. – Вся деревня у нас вот где должна быть, – Платоныч протянул руку ладонью кверху. Она была маленькая, ладонь, сморщенная. – Всех надо вот так видеть. И знать. И блох не ловить – главное. А от школы я не отступлюсь. Не они, так дети ихние спасибо скажут. Так, Кузьма. Будь умнее. Не торопись.
Вечером того же дня у Егора с отцом произошел короткий разговор.
Емельян Спиридоныч только что проснулся, сидел на лавке, разогретый сном, пил с передышками квас. Блаженно кряхтел.
Егор вошел с улицы – полушубок нараспашку. Не снимая шапки, сразу начал:
– Тять, хочу жениться.
– Хм.
Емельян Спиридоныч отвернулся к стенке, сказал с сердцем сам себе: – Я им покошусь! Обормоты…
Макар поскорее вышмыгнул из избы; плохо дело, когда отец не знает, на ком сорвать злобушку: он всегда тяжко хворал с похмелья и ненавидел весь свет.
Когда вышли за ворота, Платоныч остановился, поджидая Кузьму.
– Неправильно делаешь, дядя Вася, – с ходу заявил Кузьма, останавливаясь.
Платоныч двинулся в переулок, к следующему дому.
– Пошли. Что неправильно?
– Форменные богачи, а ты на них с карандашиком… Напугал кого! Вообще надоело мне возиться с этой школой. Нас для чего послали?
– Иди ближе и не кричи так. Слушай меня. Неправильно делаешь ты, а не я. Помню, для чего послали. Но только напрасно ты думаешь, что к дуракам послали, – обогнули с разных сторон большую лужу, сошлись снова. – Вся деревня у нас вот где должна быть, – Платоныч протянул руку ладонью кверху. Она была маленькая, ладонь, сморщенная. – Всех надо вот так видеть. И знать. И блох не ловить – главное. А от школы я не отступлюсь. Не они, так дети ихние спасибо скажут. Так, Кузьма. Будь умнее. Не торопись.
Вечером того же дня у Егора с отцом произошел короткий разговор.
Емельян Спиридоныч только что проснулся, сидел на лавке, разогретый сном, пил с передышками квас. Блаженно кряхтел.
Егор вошел с улицы – полушубок нараспашку. Не снимая шапки, сразу начал:
– Тять, хочу жениться.
– Хм.