JК
Любавины :: Шукшин Василий Макарович
Страница: 79 из 655Неожиданно Гринька загорланил:
Эх, ето было давно-о,
Лет пятнадцать наза-ад,
Вез я девушку трактом почтовы-ым…
– Замолчи! – приказал Кузьма. Он опасался, что разбойник накличет песней своих дружков.
Гринька тряхнул головой и запел громче:
Эх, круглолица, бела,
Д'ровно тополь стройна-а
И покрыта…
Кузьма подставил ему сзади ногу. Гринька упал лицом в грязь.
– Я кому сказал, замолчать?
Гринька перевернулся на спину, выплюнул изо рта грязь и, глядя снизу на Кузьму, жалостливо сморщился.
– Попался бы ты мне, дитятко, в темном месте, уж я б тебя приласкал…
– Вставай!
– Не хочу, – Гринька широко раскинул ноги и смотрел на Кузьму вызывающе. – Хочу отдохнуть малость.
Некоторое время Кузьма не знал, что делать. Потом склонился над Гринькой, серьезно сказал:
– Довести я тебя все равно доведу. Но уж там расскажу, так и знай, как ты дорогой выламывался. За это могут накинуть лишнего…
Это было похоже на правду. Гринька задумался.
– А песню дашь допеть?
– Только негромко.
Гринька поднялся, встряхнулся и пошел. Петь ему расхотелось.
Шли молча. Быстро темнело.
Кузьма напряженно всматривался вперед.
Прошли по гнилому мостику через широкий ручей, поднялись на взгорок – здесь дорога круто заворачивала в лес.
– Подожди, – сказал Кузьма, отошел к ближней сосне, сел. – Я переобуюсь.
Гринька остался стоять на дороге.
Эх, ето было давно-о,
Лет пятнадцать наза-ад,
Вез я девушку трактом почтовы-ым…
– Замолчи! – приказал Кузьма. Он опасался, что разбойник накличет песней своих дружков.
Гринька тряхнул головой и запел громче:
Эх, круглолица, бела,
Д'ровно тополь стройна-а
И покрыта…
Кузьма подставил ему сзади ногу. Гринька упал лицом в грязь.
– Я кому сказал, замолчать?
Гринька перевернулся на спину, выплюнул изо рта грязь и, глядя снизу на Кузьму, жалостливо сморщился.
– Попался бы ты мне, дитятко, в темном месте, уж я б тебя приласкал…
– Вставай!
– Не хочу, – Гринька широко раскинул ноги и смотрел на Кузьму вызывающе. – Хочу отдохнуть малость.
Некоторое время Кузьма не знал, что делать. Потом склонился над Гринькой, серьезно сказал:
– Довести я тебя все равно доведу. Но уж там расскажу, так и знай, как ты дорогой выламывался. За это могут накинуть лишнего…
Это было похоже на правду. Гринька задумался.
– А песню дашь допеть?
– Только негромко.
Гринька поднялся, встряхнулся и пошел. Петь ему расхотелось.
Шли молча. Быстро темнело.
Кузьма напряженно всматривался вперед.
Прошли по гнилому мостику через широкий ручей, поднялись на взгорок – здесь дорога круто заворачивала в лес.
– Подожди, – сказал Кузьма, отошел к ближней сосне, сел. – Я переобуюсь.
Гринька остался стоять на дороге.