JК
Любовь и смерть Геночки Сайнова :: Andrew Лебедев
Страница: 27 из 300Я всегда буду вспоминать тебя, и поверь, это будут только самые хорошие воспоминания. Мы с Джоном (его зовут Джон) теперь поедем в Филадельфию – там у него филиал фирмы и большой дом, где пока никто не живет.
Знаешь, я помню наш домик в Вокс ле Пени на Алле дю Бре. Там нам с тобой было так хорошо! Я помню наш маленький садик перед домом и какие барбекю мы устраивали там с твоими коллегами.
Жильбертино, я надеюсь что мы с тобой останемся друзьями, и когда мы с Джоном (его зовут Джон) будем приезжать в Европу, мы будем встречаться как друзья.
Не сердись на меня.
Прости за все.
Алла.
Иди домой.
В Генке любопытство всегда брало верх над чувством опасности. Бабушка Галя, та едва только завидев толпу, собравшуюся поглазеть на какое либо городское чудо, будь то пожар, или тело сбитого машиной пенсионера, всегда дергала его за рукав и быстро-быстро шептала прямо в ухо, – пойдем, скорее пойдем отсюда. А Гена.
Толи он тогда еще не знал английской поговорки про того кота, которого убило любопытство, толи развивающийся мозг его требовал сильных впечатлений, но вид взбудораженной зрелищем чьего либо несчастья толпы, всегда манил Гену, заставляя забывать про самые неотложные дела.
В тот вечер мама послала его в булочную. Было уже поздно, и идти надо было в так называемый "дежурный" магазин, что работал до десяти. В кулаке Гена сжимал выданные мамой две монетки – никелевый пятиалтынный, и медную копеечку. Ровно не "черный круглый".
Знаешь, я помню наш домик в Вокс ле Пени на Алле дю Бре. Там нам с тобой было так хорошо! Я помню наш маленький садик перед домом и какие барбекю мы устраивали там с твоими коллегами.
Жильбертино, я надеюсь что мы с тобой останемся друзьями, и когда мы с Джоном (его зовут Джон) будем приезжать в Европу, мы будем встречаться как друзья.
Не сердись на меня.
Прости за все.
Алла.
Иди домой.
В Генке любопытство всегда брало верх над чувством опасности. Бабушка Галя, та едва только завидев толпу, собравшуюся поглазеть на какое либо городское чудо, будь то пожар, или тело сбитого машиной пенсионера, всегда дергала его за рукав и быстро-быстро шептала прямо в ухо, – пойдем, скорее пойдем отсюда. А Гена.
Толи он тогда еще не знал английской поговорки про того кота, которого убило любопытство, толи развивающийся мозг его требовал сильных впечатлений, но вид взбудораженной зрелищем чьего либо несчастья толпы, всегда манил Гену, заставляя забывать про самые неотложные дела.
В тот вечер мама послала его в булочную. Было уже поздно, и идти надо было в так называемый "дежурный" магазин, что работал до десяти. В кулаке Гена сжимал выданные мамой две монетки – никелевый пятиалтынный, и медную копеечку. Ровно не "черный круглый".