JК
Терпилы :: Деревянко Илья
Страница: 15 из 24 — Чистая прибыль три с половиной миллиона долларов! Выпьем за успех?!
— Выпьем!
Бокалы встретились с легким звоном, французское шампанское устремилось в глотки…
Темноволосого звали Михаил Петрович Костюков, плешивого — Петр Семенович Голяков. Первый являлся подлинным, закулисным основателем финансовой пирамиды «Эльбрус», второй — его ближайшим сподвижником и одновременно — теневым бухгалтером.
Оба сидели в отдельном кабинете за богато сервированным столом и, как вы, наверное, догадались, праздновали то, что для тысяч обманутых вкладчиков стало катастрофой всей жизни. Угрызениями совести эти господа не мучились (по причине отсутствия таковой). И о судьбе покончивших с собой, сошедших с ума, проданных в рабство или просто выброшенных на улицу людей соответственно не задумывались. Главное, денег наварили! Да еще сколько! Три с половиной миллиона долларов!!!
— Видел столпотворение у касс? Вот смехотища-то! — закусив шампанское ломтиком ананаса, с ухмылкой обратился Костюков к теневому бухгалтеру.
— Ага! — рыгнув, подтвердил тот. — Забавное зрелище! Лохи-терпилы наивно воображают, будто своими идиотскими митингами сумеют чего-то добиться. Умора, да и только! Впрочем… дуракам закон не писан!!! Выпьем?
— С-с-с удовольствием!!!
— По документам к нам не придерешься, — по прошествии полутора минут проговорил Голяков с набитым ртом. — Везде подписи Коротича да пустоголовой курицы Ивашкиной. Стало быть, с них и спрос! (Зинаида Аркадьевна Ивашкина числилась официальным бухгалтером АО «Эльбрус».)
При упоминании фамилии Коротича Михаил Костюков зашелся в приступе гомерического хохота.
— Выпьем!
Бокалы встретились с легким звоном, французское шампанское устремилось в глотки…
Темноволосого звали Михаил Петрович Костюков, плешивого — Петр Семенович Голяков. Первый являлся подлинным, закулисным основателем финансовой пирамиды «Эльбрус», второй — его ближайшим сподвижником и одновременно — теневым бухгалтером.
Оба сидели в отдельном кабинете за богато сервированным столом и, как вы, наверное, догадались, праздновали то, что для тысяч обманутых вкладчиков стало катастрофой всей жизни. Угрызениями совести эти господа не мучились (по причине отсутствия таковой). И о судьбе покончивших с собой, сошедших с ума, проданных в рабство или просто выброшенных на улицу людей соответственно не задумывались. Главное, денег наварили! Да еще сколько! Три с половиной миллиона долларов!!!
— Видел столпотворение у касс? Вот смехотища-то! — закусив шампанское ломтиком ананаса, с ухмылкой обратился Костюков к теневому бухгалтеру.
— Ага! — рыгнув, подтвердил тот. — Забавное зрелище! Лохи-терпилы наивно воображают, будто своими идиотскими митингами сумеют чего-то добиться. Умора, да и только! Впрочем… дуракам закон не писан!!! Выпьем?
— С-с-с удовольствием!!!
— По документам к нам не придерешься, — по прошествии полутора минут проговорил Голяков с набитым ртом. — Везде подписи Коротича да пустоголовой курицы Ивашкиной. Стало быть, с них и спрос! (Зинаида Аркадьевна Ивашкина числилась официальным бухгалтером АО «Эльбрус».)
При упоминании фамилии Коротича Михаил Костюков зашелся в приступе гомерического хохота.