Люди, годы, жизнь, книга VII   ::   Эренбург Илья

Он умер восьмидесятидвух лет, половину из которых прожил далеко от родины. В старой поэме об Абу Ала Маари, посвященной уходу от жизни знаменитого арабского поэта XI века, он писал:

Людей и народ покинули мы? Закон, справедливость, отчизну, права?

Иди все вперед! Покинули мы лишь оковы и цепи, обман и слова!

Что слава? Сегодня возносит тебя, именуя, ликуя, к последней черте,

А завтра с презреньем каменьями бьют и топчут, повергнув, в своей слепоте.

…Да что и отчизна? Глухая тюрьма! Поле брани и злобы, где правит толпа,

Где тиран беспощадный во славу свою в пирамиду слагает жертв черепа.

…Ненавижу я чернь! Раболепна, тупа, она повторяет любой глупый толк.

Но, духа гонитель, насилья упор, она, власть почуяв, свирепа, как волк.

И общество что? Только лагерь врагов, где все неизменно в презренном плену,

Оно не выносит паренья души, стремленья свободной души в вышину.

Общество - обруч, сжимающий дух! Ужасающий бич, свистящий под смех. Ножницы жизни, что режут людей, чтобы равными сделать, похожими всех…

Это - перевод Брюсова, один из лучших, но все же помеченный тяжелым шагом поэта, который называл свою мечту «волом». Я прочитал давно поэму о багдадском поэте во французском переводе, там не было рифм, и поэтому более верными были эпитеты и внутренний ритм стиха. Часто потом я вспоминал Абу Ала Маари.