Людмила   ::   Ленц Зигфрид

- Тема вашего выступления называлась "Тщета просвещения", припоминаете?

- Еще бы, - ответил я, - резонанс на мое выступление был весьма значительным; я пытался показать, что в нашем просвещенном мире, несмотря на все научные достижения, предрассудков становится не меньше, а, пожалуй, даже больше. Объем наших знаний беспрецедентно возрос, но процветает и мистицизм. А под конец я процитировал Достоевского, отрывок из легенды о Великом инквизиторе, где говорится о том, почему у человека так неизбывна тяга к чуду.

Пюцман уставился на платежку:

- Ваш гонорар составил шестьсот марок, но среди доходов не отмечен.

- Не может быть! - воскликнул я, на что Пюцман молча пододвинул мне тетрадь и указал на записи за апрель. Там значились четыре скромные суммы, однако отменный гонорар за мои злободневные размышления действительно отсутствовал. - Чертовщина какая-то, - пробормотал я и спросил: - Что же теперь делать?

Вместо ответа Пюцман предъявил мне чек, выложенный отдельно из общей кучки - букет для переводчицы, - и растолковал, что с налогов списываются лишь букеты стоимостью до пятидесяти марок:

- В данном случае сумма превышена на шесть марок, их я пропустить не могу.

- Это были три астры, - вспомнил я, - так себе цветы, стебли длинные, но слабенькие, их еще проволокой подкрепили; я тогда пожалел продавщицу.

Пюцман пропустил мое замечание мимо ушей, а заодно и скрытую в нем легкую иронию; видимо, он привык к реакциям иного рода, к резким контрвопросам, громким протестам, которые, впрочем, оказывались - в этом я ни на миг не сомневался - абсолютно бесполезными.