Лошадиный Суп   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

Ничего не сказав, Бурмистров отсморкался, как всегда, и дал ей деньги.

"И все-таки, почему я? - думала она, идя к метро. - Уже два года... С ума сойти! И только я... Столько женщин в Москве... Он сильно болен... Шизофреник? Или это по-другому как-то называется... Надо в "Пассаж" зайти, у меня с колготками катастрофа... Хороший день сегодня..."

Встречи продолжались с деловой регулярностью. Но видимой еды на тарелке становилось все меньше и меньше. Зато росла невидимая часть, и Оля старательно ела невидимую еду, наклоняясь к тарелке, боясь просыпать, вытирала губы, жевала и в конце тщательно сгребала остатки вилкой и отправляла в рот заключительную порцию.

В мокро-снежный понедельник 7 февраля 1983 года она в очередной раз села за стол. Из кухни с блюдом в руках вышел Бурмистров. На блюде лежала только одна серебряная лопаточка, которой он обычно перекладывал пищу с блюда на Олину тарелку. Поставив блюдо на край стола, Бурмистров осторожно стал перекладывать невидимую еду на тарелку Оле.

"К этому все шло, - подумала она и улыбнулась. - Но мне положена надбавка за артистизм".

Бурмистров ушел с блюдом и вернулся с подушкой.

Оля посмотрела в пустую тарелку.

- И это... и это... - забормотал Бурмистров.

"В вашем до-о-ме, как сны золоты-ы-е, мои юные годы текли-и-и..." запела Оля про себя и зачерпнула вилкой с тарелки.

Сумрачно проползли два года. Умерли Андропов и Черненко. В Олиной семье появился спаниель Арто. Отец оставил кафедру в МГУ. Витка вышла замуж. В СССР началась Перестройка.