Лошадиный Суп   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

Зато он нашел три адреса женевских психиатров.

- Не пойду в дурдом, - оттолкнула Оля руку Алеши с карточкой. - Дай воды.

Алеша подал стакан. Воду она могла пить.

- Когда мы едем в Италию? - спросила она, садясь на кровати и приваливаясь к стене.

- Послезавтра.

- Чего у нас сегодня?

- Валлис. Винный погреб в Ветро.

- Поехали, - решительно встала она.

В винном погребе Сержа Ро было прохладно. Заплесневелые штабеля бутылок под кирпичными сводами, как и в Бургундии, вызвали у Оли чувство надежного покоя. Но пить вино она не смогла. Бокал с рубиновым "Comalin" весил тонну смерти, поворачивался, наплывал, заслоняя все привычно-безопасное; его густой зловещий блеск заставлял Олино сердце замирать.

Зато Алеша в погребе напился так, что Оле пришлось до поезда тащить его на себе.

Ночью в отеле, отдаваясь все еще не протрезвевшему Алеше, Оля смотрела в пегий от огней потолок и пыталась понять, что с ней происходит:

"Может, я просто переутомилась? Или это шок от Запада? Писала же Марина Влади, что Высоцкого в Берлине на Курфюрстендамм вырвало, когда он западное изобилие увидел. И кричал: "Кто же выиграл войну, твою мать?!" Или мы слишком быстро едем... Или это беременность такая странная... Значит, рожу..."

Но через два дня в Риме пришла менструация. И Оле стало совсем плохо. Не евши ничего уже трое суток, она лежала в отеле, дремала и пила воду.