JК
Лотос :: Ким Анатолий
Страница: 32 из 158(Но зачем она тому из нас, который скоро умрет с хрипом и пенным кашлем, бешено скосив глаза и суча ногами на казенной койке в коридоре районной больницы?) Кипит вода в котле, человек восьмидесяти лет хлопочет над приготовлением жалкой пищи, которую не успеет съесть, а я сижу в углу комнаты на мешке картошки и созерцаю стены, углы, вещи, тряпье, прах комнаты, в которой сама я умерла пятнадцать лет назад.
Когда я вошла в знакомый дом, то положила апельсиновый Лотос на тумбу деревянного двухэтажного буфета – и комната наполнилась ярким оранжевым светом. Мне мил был этот забавный буфет, который, оказывается, все еще продолжает существовать на свете и в безвестности убогого жилья стойко хранит горделивые притязания его создателя на некую художественность. Фанера буфетных стенок была снаружи раскрашена под ясень, точеные столбики и колонки покрыты морилкою и лаком, и позолоченный багетный карниз увенчивал верхний шкафчик этого многосложного сооружения. Карниз, помнится мне, еле держался на одном гвоздике, время от времени неблагополучно клонился вперед, грозя свалиться, но мой хозяин брал молоток, становился на стул и загонял назад, в свое гнездо, расшатанный гвоздь. Ах, я помню, какою мы с Паком были переполнены гордостью, когда за немалую цену купили буфет на базаре, привезли домой и втащили в эту комнату. Буфет Буфетович, я обращалась к тебе с речами, дружественно разговаривала с тобою, вот как и сейчас, доверяя тебе самые сокровенные чувства своей души. Ты явился предо мною первой вещью, купленной не из-за того, что она дешевле других, а потому, что она оказалась по сердцу мне.
Когда я вошла в знакомый дом, то положила апельсиновый Лотос на тумбу деревянного двухэтажного буфета – и комната наполнилась ярким оранжевым светом. Мне мил был этот забавный буфет, который, оказывается, все еще продолжает существовать на свете и в безвестности убогого жилья стойко хранит горделивые притязания его создателя на некую художественность. Фанера буфетных стенок была снаружи раскрашена под ясень, точеные столбики и колонки покрыты морилкою и лаком, и позолоченный багетный карниз увенчивал верхний шкафчик этого многосложного сооружения. Карниз, помнится мне, еле держался на одном гвоздике, время от времени неблагополучно клонился вперед, грозя свалиться, но мой хозяин брал молоток, становился на стул и загонял назад, в свое гнездо, расшатанный гвоздь. Ах, я помню, какою мы с Паком были переполнены гордостью, когда за немалую цену купили буфет на базаре, привезли домой и втащили в эту комнату. Буфет Буфетович, я обращалась к тебе с речами, дружественно разговаривала с тобою, вот как и сейчас, доверяя тебе самые сокровенные чувства своей души. Ты явился предо мною первой вещью, купленной не из-за того, что она дешевле других, а потому, что она оказалась по сердцу мне.