Лучшая страна в мире   ::   Лу Эрленд

а во мне, вокруг меня и надо мной, я сам сплошная вода, и тут вдруг я слышу знакомый голос: «Гляди-ка, ты, оказывается, бежишь за „Сокола»; надо было тебе бежать за нас, но мы не знали, что ты бегаешь, ты же об этом ничего не сказал», я смотрю и вижу, что это говорит один из посольских финнов — один из единственных двух финнов, которых я повстречал в своей жизни, за исключением бабушки с холодцом, но ее на самом деле нет, так что и исключать нечего, и, оказывается, финн бежит в том же этапе, что и я; и мы так рады нашей завтрашней встрече, говорит финн, мы с нетерпением ее ждем, —все посольство с нетерпением ждет, что же ты для нас сотворил; подумать только, как красиво бы это выглядело, если бы я бежал за Финляндию, подумал я, но бежать по Фрогнер-парку за Финляндию, которую я не понимаю и которая не понимает меня и которая сыграла в моей жизни роковую роль, нет уж, думаю я, подпрыгивая на месте, а финн, тот не прыгает, потому что он, как я вижу, в хорошей форме и ему не надо помочиться, он так и пышет энергией и строен, как бывают стройны люди, которые много бегают, это особая, раздражающая стройность, стройность сильная, и ему не терпится, говорит он, просто не терпится посмотреть, потому что с этой брошюрой для них связаны большие надежды, говорит он мне, сам посол интересуется и уже несколько раз спрашивал, как подвигается работа над брошюрой, говорит финн, потому что скоро будет лето и норвежцы планируют свои отпуска. Так работа подоспеет вовремя? — спрашивает он, и я, подпрыгивая, киваю; очень странно получается, когда одновременно киваешь и подпрыгиваешь, подумал я, кивок от этого как бы пропадает, показалось мне, и это вынуждает меня прибавить «Да!». Я говорю: «Да! Брошюра подоспеет. А факс мой вы получили?» — спрашиваю я. Он отвечает, что получили, но так и не поняли, что это значит, но тут я прошу его подумать еще, чтобы разобраться, а завтра увидимся.