JК
Маисовые люди :: Астуриас Мигель Анхель
Страница: 28 из 323Он пришпорил коня, как мог сильнее, и вдавился в седло, чтобы не упасть на землю…
Он не упал и остался навсегда фейерверком в небе. У самой земли из муравейников выползала ночь.
IV
Вака Мануэла, люди с земель Хуана Росендо, братья невесты, алькальд Писигуилиго — все пришли вместе, чтоб не страшно было.
Сеньор Томас закрыл глаза, когда ему сказали, что сын исчез. Его словно опушило Он молчал, но сердце истекало кровью.
Вака Мануэла, опухшая от слез, снова л снова прижимала платок к плоскому носу. Алькальд давил носком сапога какие-то песчинки на кирпичном полу. Кто-то вынул пригоршню сигар, и все закурили.
— Земля его проглотила, — сказал алькальд потише, чтобы не причинить сеньору Томасу лишней боли, и прибавил, выпуская сквозь ноздри благоухающий смоквой дым: — Где мы только не искали: все обшарили, все лощины исползали, под камнями смотрели, под водопад подлезли, который за жнивьем, на белых камнях!
— Одно утешенье: мир поглядит, — вставил слово один из братьев невесты. — Я знал такого, он по миру бродил, почти что голый, весь оброс, и соль ел, как скотина, все просыпался. В чужой земле и сон не в сон, там не отдохнешь, не выспишься, как дома. А на родной земле, в которую ты и мертвым ляжешь, спать хорошо, спокойно, свободно, силы гак и прибывают.
— Вздор вы говорите — оборвал его сеньор Томас. — Околдовали сына моею, а нам теперь надо разыскать, где его птицы клюют, и похоронить ею тело.
Он не упал и остался навсегда фейерверком в небе. У самой земли из муравейников выползала ночь.
IV
Вака Мануэла, люди с земель Хуана Росендо, братья невесты, алькальд Писигуилиго — все пришли вместе, чтоб не страшно было.
Сеньор Томас закрыл глаза, когда ему сказали, что сын исчез. Его словно опушило Он молчал, но сердце истекало кровью.
Вака Мануэла, опухшая от слез, снова л снова прижимала платок к плоскому носу. Алькальд давил носком сапога какие-то песчинки на кирпичном полу. Кто-то вынул пригоршню сигар, и все закурили.
— Земля его проглотила, — сказал алькальд потише, чтобы не причинить сеньору Томасу лишней боли, и прибавил, выпуская сквозь ноздри благоухающий смоквой дым: — Где мы только не искали: все обшарили, все лощины исползали, под камнями смотрели, под водопад подлезли, который за жнивьем, на белых камнях!
— Одно утешенье: мир поглядит, — вставил слово один из братьев невесты. — Я знал такого, он по миру бродил, почти что голый, весь оброс, и соль ел, как скотина, все просыпался. В чужой земле и сон не в сон, там не отдохнешь, не выспишься, как дома. А на родной земле, в которую ты и мертвым ляжешь, спать хорошо, спокойно, свободно, силы гак и прибывают.
— Вздор вы говорите — оборвал его сеньор Томас. — Околдовали сына моею, а нам теперь надо разыскать, где его птицы клюют, и похоронить ею тело.