Мальчик на велосипеде   ::   Екимов Борис

Где он сидел в последний раз? На маковке? Или поближе к яру, откуда так озеро хорошо видать? О чем думал?

Над Вихляевской горою всегда, даже в самую покойную пору, понизывал свежий ветер. И это высокое, уже небесное дыханье, и замерший на полмира простор завораживали. И словно иное, вечное время считало шаги. И светлые, щемящие печалью, но светлые мысли томили душу.

Когда-то здесь, на Вихляевской горе, мальчишками мечтали они с Виктором о небе, завидуя птицам. Глядели, как коршун свободно плавает в небесной выси, уходя и утопая в ее глуби. Не жаворонку завидовали, не ласточке - быстрым, но малым птахам, - а тяжелому коршуну. Казалось, могучим крылам его под силу вознести мальчишечью плоть туда, в небеса. Мечталось и снилось... Покойный лёт - грудью на ветер, - и омывают тебя воздушные струи и солнце, и безмолвно плывет внизу земля; замереть и парить золотою пушинкою, лишь кровь свою чуя да гулкое от счастья сердце.

Мечтали, и многое будто сложилось. И Виктор летал. Но как? Ревущий мотор и железо. Не полет, а движенье, наперекор и во зло земному веленью.

Конечно, иное грезилось. И прав был Виктор: не более чем игрушка все их дела. А жизнь? Сколько золотых дней уплыло, И вот уже нужно считать остатние. Уходят товарищи, уходят и зовут. И прав, наверное, Виктор: все золото дней истрачено зазря. И те, что впереди,- не слаже. Как льстили ему в Москве слова министра: "Ваш новый опыт... ваша энергия... воплотятся и помогут... многого ждем..." - льстили и обещали многое. Теперь же Хурдин с тоскою понимал, что ожидает его лишь новый, необмятый хомут.