Марфа-посадница   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

— Стой, не понял, так что, вовсе порвать с Москвой?

— Совсем?! Постой, в голове не умещаетце…

— Таквольны ли мы во князьях?!

Начался шум. Дмитрий замолк. Вместо него скоро вновь заговорил Василий:

— В пятьдесят втором году, в пятьдесят ли третьем король Казимир сам предлагал принять его наместников на Городище. Отцы наши на то не пошли.

— Страшно и Литве поддатьце!

— А не страшнее Москвы. Там все нестроения — нам на руку!

— Не знаешь ты ляхов!

— Опять, в семидесятом, восемь лет назад, сами же ездили в Литву, к королю, и Ивана Можайского звали!

— Так на чем не сошлись?

— Дак умирились в ту пору с московским князем!

— А не стоило! Иван только еще сел, сила-то не в руках была.

— Ну и нажили бы мы войну с Москвой восемь лет назад! Небось Басенок, да Стрига, да Федор Давыдович не дети и тогда были! Сам он, что ль, рати водит?

— Решайте, господа. Без вас не решится, а с вами совершится. Что постановим, то и будет!

— Католическим попам надо запретить к нам соватьце! — подал голос славенский посадник Никита Федоров.

— Обговорено уже! — отозвался Еремей Сухощек, чей голос в делах веры, как приближенного самого архиепископа, был важнее прочих.

— И церкви свои чтоб не строили!

— И это тож.

— Совсем с Русью рвать…

— Смоленщина, да Брянщина, да Киевская Украина, да Волынь, да Полоцкая земля — тоже Русь! — значительно возразил Еремей.

— Русь-то Русь, да под ляхами. Там, слышно, стали православных больно уж утеснять ноне.