Марфа-посадница   ::   Балашов Дмитрий Михайлович

Марфа покачала головой:

— Не надо, береги лучше. Садись! С чем пришел, говори!

Олена, забрав Василька, вышла.

— С плохим! — ответил Савелков, садясь, и поник, сгорбившись, уронив руки на колени.

— Ноне с хорошим не ходят! — ворчливо отозвалась Борецкая.

Савелков побледнел, даже посерел как-то, заметно похудел за эти дни.

Обмороженное на заборолах лицо было все в темных шелушащихся пятнах. Он чуть помолчал, потом поднял усталые глаза:

— Князь Шуйский продал нас! На вече сегодня целованье сложил с себя Новугороду.

Марфа прикрыла глаза:

— Василь Василич! И он…

— Сила солому ломит! — мрачно сказал Савелков. — К Московскому государю отъезжает, за Тучиным вслед.

Борецкая устало опустила руки.

— Ну, спасибо, сказал, Иван! Тридцать лет… Куды! Поболе тридцати летов с им… — И, уже оставшись одна, когда Иван вышел, Марфа повторила, как эхо:

— Тридцать летов!

***



В тереме Шуйского все было готово к отъезду. Кони оседланы, узлы увязаны. Старый служилый князь новгородский сидел в пустой горнице и горько думал о том, что кончается с ним теперь, совсем и навечно, независимый род князей суздальских, Рюриковичей Мономаховой ветви, от Всеволода Великого, от Андрея Ярославича, что володел в оно время столом владимирским, старейший род, по лествичному древнему счету, рода князей московских.