Марш 30-го года   ::   Макаренко Антон Семенович

ни одной пушки! А у них две. Одна старая, а другая, видно, только с завода.

- Да вы откуда знаете?

- Так слышно же! Неужели они по Костроме будут бить? Не может быть!

- А помните, Михаил Антонович, вы говорили: артиллеристы стрелять не будут. Стреляют все-таки?

- Какие там артиллеристы! Гадина какая-нибудь стреляет!

В парке уже шуршали шаги. Насада подошел, перетянутый ремнями. Блестя глазами в темноте, из-за его спины вынурнула Маруся и толкнула Алешу в руку:

- Товарищ Теплов, ваша мамаша сказали, вам передать чтой-то.

- Что передать? Слово какое?

- Да не слово, а вот, саблю сказали передать.

Алеша, наконец, разобрал, что в руках у Маруси его шашка. Алеша взял ее в руки, ощутил холодный металл эфеса и ласковый, тоже прохладный шелк темляка. В этом ощущении было что-то такое, как будто он вспомнил детство:

- Спасибо, Маруся!.. Как там она?

- Мамаша вам приказала кланяться. Они ничего... А потом меня так... за щеку взяли и говорят: ничего, не бойся, все равно господам конец.

Насада повернул Марусю за плечо:

- Красногвардеец, катись, красавица, на свое место.

Маруся убежала влево, туда, где уже слышен был голос Павла Вараввы. Алеша пристегнул шашку и улыбнулся, подумал: "Мать посвятила меня в рыцари". Насада присматривался к городу:

- Тебя мать саблей благословила? Это хорошо. А только, думаю, рубить тебе никого не придется. Сюда они не пойдут ночью.