JК
Точка сингулярности ( Миссия причастных) :: Скаландис Ант
Страница: 54 из 118Мелькнули знакомые кадры: угол их дома, вывеска отделения милиции, покореженная «Нива», «Волга», «Москвич»… Ёлы-палы! Когда ж это они снять успели? Наверно, Редькины как раз оба в ментовнице сидели, тут эти журналюги и подъехали на своем пижонском размалеванном «Рено» с рекламой «Клиффорда»…
Странным образом Тимофей расстроился, что не попал в кадр. Подумал самокритично: «Привет тебе от чеховского героя из рассказа „Радость“!» А Беня Калькис, отслеживая странную реакцию супругов, начал о чем-то догадываться.
— Это ваша, что ли, машина? — спросил он тупо.
И тут на Тимофея накатило. Он решительно сменил тональность и принялся орать на Беню сплошной нецензурщиной. Не только рафинированный интеллигент Калькис, с детства чуравшийся мата, но даже простецкая Маринка никогда своего Редькина таким не видела. А смысл многоэтажных и трудно воспроизводимых на бумаге словесных построений сводился, в сущности, к одной простой мысли: «О каких вообще деньгах может идти речь, когда у меня такая беда случилась?!» Калькис недаром слыл человеком сообразительным, и уже через две минуты, охотно забрав тот минимум, которым Редькин готов был поделиться, торопливо покинул квартиру.
А информация об аварии на «ТВ-6» прошла слегка странноватая. Редькину некогда было вдумываться, что именно показалось необычным, но Маринка, помнится, все ворчала:
— И зачем они врут? Не понимаю. Чушь какая-то!
«Ладно, — думал Редькин, — разберемся еще».
Потом телевизор выключили, Беню выкинули из головы, и выяснилось вдруг: что день подходит к концу.
— Не пора ли поужинать? — спросил Редькин.
— А мы обедали? — вопросом на вопрос ответила Маринка.
Но даже вдвоем им не удалось вспомнить этого наверняка.
— Тогда давай выпьем, — предложил Тимофей.
Странным образом Тимофей расстроился, что не попал в кадр. Подумал самокритично: «Привет тебе от чеховского героя из рассказа „Радость“!» А Беня Калькис, отслеживая странную реакцию супругов, начал о чем-то догадываться.
— Это ваша, что ли, машина? — спросил он тупо.
И тут на Тимофея накатило. Он решительно сменил тональность и принялся орать на Беню сплошной нецензурщиной. Не только рафинированный интеллигент Калькис, с детства чуравшийся мата, но даже простецкая Маринка никогда своего Редькина таким не видела. А смысл многоэтажных и трудно воспроизводимых на бумаге словесных построений сводился, в сущности, к одной простой мысли: «О каких вообще деньгах может идти речь, когда у меня такая беда случилась?!» Калькис недаром слыл человеком сообразительным, и уже через две минуты, охотно забрав тот минимум, которым Редькин готов был поделиться, торопливо покинул квартиру.
А информация об аварии на «ТВ-6» прошла слегка странноватая. Редькину некогда было вдумываться, что именно показалось необычным, но Маринка, помнится, все ворчала:
— И зачем они врут? Не понимаю. Чушь какая-то!
«Ладно, — думал Редькин, — разберемся еще».
Потом телевизор выключили, Беню выкинули из головы, и выяснилось вдруг: что день подходит к концу.
— Не пора ли поужинать? — спросил Редькин.
— А мы обедали? — вопросом на вопрос ответила Маринка.
Но даже вдвоем им не удалось вспомнить этого наверняка.
— Тогда давай выпьем, — предложил Тимофей.