JК
Точка возврата :: Таманцев Андрей
Страница: 46 из 85Чашки ставили под стеночку и пятились задком. Но не тут-то было. Гвардейцы бросились веером и переловили всех, отрекшихся от гущи или даже от недопитого кофе. Пойманные лепетали какие-то оправдания, голоса звучали вопросительно.
— В чем, собственно, дело?
Гвардия указала на следы преступления — чашки.
— Так мы сейчас уберем! Мигом! На цирлах!
Но насколько я мог разобрать местный диалект, им объяснили, что поздно — преступление совершено, засчитано, предстоит суд и правеж. Пленных потащили в ближайшую арку. Там, видимо, заседали присяжные.
Мы с Бородой чашек, разумеется, не бросали. Мы их давно отнесли куда надо. Мы Гришу ждали. Мы беседовали. Вот только у Бороды, как я заметил, дрожали колени. Он уже не нервничал, он боялся. Хотя виду старался не подавать.
— Это кто такие? УНСО? — спросил Артист.
— Сечевые стрельцы, — ответил Борода. — Которых в восемнадцатом году школьники от...дили.
Борода говорил, стараясь подавить дрожь в голосе, по не шепотом, открыто. Как раз в этот момент этапируемых волокли мимо нас, и этих слов экзекуторы не могли не слышать. Слова возымели сильное, подобное взрыву, действие. Стрельцы стали как вкопанные. Изловленная богема практически вся была выпущена — руки вояк разжались непроизвольно. Я увидел: это было бешенство — и подумал, что по логике, если Борода нанес смертельное оскорбление, все подразделение этих самых сечевых стрельцов должно было бы молниеносно броситься на нас, чтобы разорвать на куски.
— В чем, собственно, дело?
Гвардия указала на следы преступления — чашки.
— Так мы сейчас уберем! Мигом! На цирлах!
Но насколько я мог разобрать местный диалект, им объяснили, что поздно — преступление совершено, засчитано, предстоит суд и правеж. Пленных потащили в ближайшую арку. Там, видимо, заседали присяжные.
Мы с Бородой чашек, разумеется, не бросали. Мы их давно отнесли куда надо. Мы Гришу ждали. Мы беседовали. Вот только у Бороды, как я заметил, дрожали колени. Он уже не нервничал, он боялся. Хотя виду старался не подавать.
— Это кто такие? УНСО? — спросил Артист.
— Сечевые стрельцы, — ответил Борода. — Которых в восемнадцатом году школьники от...дили.
Борода говорил, стараясь подавить дрожь в голосе, по не шепотом, открыто. Как раз в этот момент этапируемых волокли мимо нас, и этих слов экзекуторы не могли не слышать. Слова возымели сильное, подобное взрыву, действие. Стрельцы стали как вкопанные. Изловленная богема практически вся была выпущена — руки вояк разжались непроизвольно. Я увидел: это было бешенство — и подумал, что по логике, если Борода нанес смертельное оскорбление, все подразделение этих самых сечевых стрельцов должно было бы молниеносно броситься на нас, чтобы разорвать на куски.