Точка возврата   ::   Таманцев Андрей

А уж какая это мерзкая харя, завтра сами увидите.

— Что у тебя за дверь напротив?

— Бывший детский шахматный клуб. Там одна комнатенка маленькая, никто арендовать не хочет. Я думал под себя загрести, но ЖЭК не дает, жлобится.

— Ключ есть?

— Имеется.

— Мы сможем устроить там что-то вроде следственного изолятора?

— Я сам об этом думал. Только нужно, чтобы Шкрабьюк не узнал помещения, а то потом настучит.

— Вот завтра с Гришей и займись драпировкой. Сам что-нибудь придумаешь или инструкции дать?

— Сам разберусь...

— И последнее на сегодня. Теперь я вижу, что тебе можно доверять, поэтому и говорю. Нас на самом деле было не четверо, а пятеро. Пятый ехал в другом вагоне. Последний раз я его видел, когда мы ловили тачку на вокзале. Можешь как-то это прокомментировать?

— Так это ты ему мой адрес орал?

— Угу.

— А я-то думаю, к чему столько крика! Нет, понятия не имею, куда он мог деться.

* * *



Павло Шкрабьюк был человеком, питающим нескрываемое уважение к собственной персоне. Мудрость он считал главным своим достоинством. Проявления мудрости он обнаружил у себя еще в детстве, когда принес на урок родной речи три четверостишия, объединенных заголовком «Ленин и Украина». Это было тридцать лет назад, и городок Пустомыты еще воспринимал большевиков как временных оккупантов.