Страница:
219 из 465
Терентий Титович выскочил, бразилианскую бороду бросивши:
– Эк, – насосал папирос Никанор!
Передернул короткую курточку-спенсер; Леоночке – вскользь; мимоходом:
– Опять зажевала очищенный мел?
Желчь и зелень локтей оглядел:
– Износились!
И сел за обеденный стол:
– Ну-те, милости просим, Корнилий Корнеевич, – бросом руки; бородой, – желтым клином, – Леоночке:
– Гость: ждали – с гор; подплыл низом!…
Леоночке стало казаться: она, как на вешалке, виснет в развислыи дымок папироски, который проклочился в воздух из ротика; а Никанор подвязался камчатной салфеткою: с меткою «М».
Чтобы что-нибудь, – Тителев руку к бутылке, а бороду на Каракаллова:
– Эк? Кахетинского?
– Нет, благодарствуйте!
И – за графинчик с водою; но руку отдернул: отстой, —
не вода.
Леонора со скошенным ротиком передавала тарелку остывшего супа (с сальцем) Никанору, крича о каких-то разгласиях каждым своим изогнувшимся пальчиком; видом показывала, что наскучили ей раздабары его; глаз агатовый – в окна, где дым из трубы, выгибаясь, как чорт голенастый, в минуты затишья, выскакивал рывами в белые рывы; —
– в разрыв белых вей: —
– двор, забор: за забором дома деревянные колером вишневым и незабудковым, нежным, едва показались; но свисты засыпались снова.
Леоночка, точно косая: агатовый глаз за окно, а другой, зеленый и злой, наблюдал Никанора, который давился: как мерзлую кочку ворона, – долбит своим видом и лезет в глаза, как оса, Никанор; он сопел и отчавкивал громко (дух блюд подаваемых Агнией – сало свиное); он насморк схватил, нахлебав сапогами снежищ.
Каракаллов пытался опять завести разговор о Цецосе, но Тителев – сбил:
– Эк, метет!
Мигунками, сквозными вьюнками, забор и домок по мигали.
|< Пред. 217 218 219 220 221 След. >|