Маски   ::   Белый Андрей

И —

– с изголовья тормашками – вверх; из постели – на угол; сигнул меж углами; и – рухнул опять, чтобы —

– пересказать!

____________________

Снявши черные стекла очков, иностранец, брюнет синеватый глазами ужасно живыми, – ужасно живыми, – Лео-ночке передавал без единого слова из бури об… ужасах, стрясшихся, видно, над ним; разлетаясь мехами с плечей упадающей шубы, подставив крахмалы и бронзовый просверк своей бороды, ударяющей буре, – рукою, затянутой черной перчаткой, он снял свой цилиндр под фонарик, затрезвонивший с ветром.

И ветер цилиндр, – вырывая, – так странно ужасно качал.

Точно гипсовый труп, белизною лица, темно-бронзовым сверком пробора вырезывался на заборе; и только живели его неживые глаза, точно ввинченные бриллианты – в такие же ввинченные бриллианты, которые из-за забора стреляли в него.

Над забором, как кошка горбатая, в режущем скрежете жолоба, скалясь, готовилась прыгнуть за гвозди забора – – Леоночка!

Миг, и Леоночки – нет, иностранец же, взмахом цилиндра черпнув бурю, уже тащился сутуло, оскалясь в снега.

И тащились по снегу меха.

Фрр —

– и все перестроилось, —

– только морковный, кисельный и синий процвет, как неясные пятна в потопе, обрушенном на Никанора; стоял: отдышаться не мог, трепачка наддавая зубами; и – перкал, и – перкал, и – перкал.

Из гребней какой-то под ухо:

– Пардон! – Я – Мердон: господина в цилиндре, Мандр…

«Ррр!» – буря.

Он – не расслышал.

Расслышал:

– Разыскиваю.

И какой-то прохожий:

– В цилиндре?

И – выбросил руки в метель:

– Вон – идет…

И все странно, ужасно, разъялось в душе Никанора.

И вспыхнула цепь фонарей, а из морока снежного черный мотор с перекрестка проглазил, свернув в ор – и в деры пустых рукавов.

____________________

Все же к – «ней»: все же – впустила.