Страница:
40 из 465
Успокойся, душа моя, что тебя нет в том, чего тоже нет, что в деревьях, чуть тронутых, шаркает шаг пешехода на Козиев Третий, что ветер с возвышенной лыси отчесывает взвивы пыли, охлестывает пустоплясом песков, вырываемых из буераков —
– плешивую площадь —
– с заржавшим трамваем!
____________________
Так – что!
Не попрешь на рожон: с чемоданчиком притарарыкал; и – сел к ним на харч.
«Перевезенец наш»
– Перевёзенец наш!
Повели на лысатое место, откуда винтил пустоплясь дуновеньем окраин; смотрели на пригород; как перехвачен он балками; слой пылевой, где обоз ползал издали; медное небо и бледное поле.
И сирая, синяя Русь!
____________________
Отобедали: луком томленым несло.
Позвонил Тиссертацкий: с короткой бородкою, но без усов; обвел каменным глазом; и выбритый череп пронес монотонно в гостиную.
Сколько было здесь, именно здесь, пережито впоследствии!
Входишь, – и тотчас снимаешь очки, потому что – рябит: рои черненьких мух, как охлопочки жженой бумаги, на каре-оранжевом выцвете – вьются винтами в глазах.
|< Пред. 38 39 40 41 42 След. >|