Маски   ::   Белый Андрей

Худорусев: он славянофильский журнал издает; и – другой, музыкальный, сливая Самарина и Хомякова со Скрябиным и Дебюсси – истерическая патриотка, но – артистическая библиотека; щелкает с фронта: при клюкве и при позументах серебряных.

Доктор Кишечников: —



– водолечением лечит, а лечится сам – настроеньем; собачник, охотник; теперь – гидропат: скоро, волей судьбы —

– генерал-губернатор Москвы!



Он – прошел!

Академик ста лет, знаменитость космическая, Цупурухнул, – несет глухоту, багаж знания.

Гул:

– Цупурухнул идет!

И все вздрагивают, что не рухнул под тяжестью переворота в науке, которой и не было до Цупурухнула: сам ее выдумал; перевороты устраивал.

Каменный, старый титан, развивавший какое-то там Прометеево пламя, застывшее мраморной палкою (после сверженья титанов); изваянность этой фигуры в породу гранита давила; и вздрагивали:

– Как?

– Он жив?

Не выгамкивал даже: вид делал, что – выгамкает; и от возможности этой испытывали сотрясенье составов.

____________________

Хозяин-то где, – Ташесю?

На Мясницкой?

С Мясницкой!

Как раз появился в дверях; с ним – высокий блондин, им вводимый: «Князь», —

– или —

– Мясницкая!

Весь полновесие он; и весь – задержь; глаза голубые и выпуклые; бледно-желтые, добела, волосы; четкий пробор; желтоватый овал бороды; под глазами – бессонница (это – труды); взгляд прямой, но полончивый, весь в серо-светлом; сиреневый галстух, завязанный точно и прочно.