Страница:
92 из 465
Пшевжепанский, блестя эксельбантом и цокая шпорой, вприпрыжку бежал кенгуровойпоходкою; красненький, с присморком, носик, и ротик, готовый всегда смехотнуть.
Сослепецкий за ним:
– Как с поездкой Друа-Домардэна на фронт?
– До известий от Фоша задерживается.
И ротик, готовый всегда смехотнуть, но и скорбно зажаться, – зажался.
Друа-Домардэн, публицист из Парижа, секретно поехал через Хапаранду – Москву в Могилев, но телефонограммой из Ставки поставились цели: под формой свидания с деятелями Земгора продлить пребыванье в Москве Домардэна.
Не знали, какая тут партия, сам Манасевич-Мануйлов иль сам Милюков.
Вышли.
Площадь – песоха; над ней – навевная, набежная пыль; выше – тучищ растреп в дико каменном небе.
Среди солдатни, отдававшей карболкою и формалином, которым воняли вокзалы московские, – штык: лесомыка какая-то драная чмыхала носом при нем; этим самым добром расползалась Россия во всех направленьях: не менее, чем миллионов семнадцать, такой приштыковины, съеденной вошью, полезло на все, – от Москвы до… не знаю чего.
Положение фронта менялось: попёром назад.
И отряды особые, поотловив дезертиров, тащили пло-шалый, козявочныи род; новодранцы седявые, злые, едва пузыри животов колтыхали на фронт, с сипотой козлогла-ся – про грыжи, трахомы, волчанки и черные тряпочки легкого.
Прокостыляла обрублина.
|< Пред. 90 91 92 93 94 След. >|