Меч на закате   ::   Сатклифф Розмэри

Пока ты будешь это помнить, они не смогут заполучить тебя в свою власть, но достаточно одной чашки молока или корки ячменного хлеба — и ты навечно принадлежишь им, и твоя собственная душа потеряна для тебя.

Такие вещи все матери и няньки говорят всем детям; с такими вещами вырастаешь.

Я продолжал сидеть перед Старейшей, стараясь не сжимать в кулак лежащие на коленях ладони, — долго, очень долго; а потом девушка вернулась, держа в одной руке черную глиняную флягу и небольшой кожаный мешочек, а в другой — чашу из почерневшей от времени кожи, отделанную по ободу бронзой и наполненную до краев каким-то напитком.

Она положила мешочек и флягу — у которой не было основания, чтобы ее можно было поставить, — на грязный, покрытый папоротником пол у моего колена и протянула мне чашу.

— Выпей, милорд Медведь, это сократит долгий путь назад.

Я медленно взял чашу и сидел, глядя в ее слегка янтарную глубину, оттягивая неизбежный момент… Старейшая сказала:

— Выпей, в нем нет вреда. Или ты боишься заснуть и проснуться на голом склоне холма, а вернувшись в форт, обнаружить, что он пуст, а твои братья по копью умерли сотню лет назад?

И охвативший меня холод словно усилился с воспоминанием о другой женщине, которая когда-то сказала почти те же самые слова.