Страница:
535 из 791
Я не должен был этогоговорить.
У него вырвался короткий горький смешок.
— Нет, нет, я не обольщаюсь насчет того, были ли у тебя причины любить мою мать, а у нее — причины любить тебя. Но она не будет скучать по мне. Она мертва. И, умирая, она приказала мне отправиться к тебе.
Мы снова замолчали, а потом я сказал:
— Ради тебя мне следовало бы огорчиться.
— Огорчиться?
— Без сомнения, ты любил ее.
— Любил ее? — в раздумье повторил он. — Не знаю. Я больше научился ненависти, чем любви. Я знаю только, что я был частью ее, а она — частью меня, словно нас все еще связывала какая-то нить…. — он поглаживал пальцами резные листья аканта на ограде старого фонтана и смотрел на свою руку в свете луны. Потом он поднял глаза и сказал жуткую вещь — жуткую тем, как жалко и по-предательски она прозвучала:
— Вне моей матери так холодно. Теперь я знаю, почему новорожденные плачут, делая первый вдох.
И в ответ мне пришла в голову не менее жуткая мысль. Я спросил себя, а был ли он даже сейчас по-настоящему рожден на свет, или же его мать пожрала его, как дикая кошка в неволе пожирает своих детенышей. Но я сказал только:
— Здесь холодно из-за ветра. Идем в дом, Медрот.
— Как прикажет мой отец, — отозвался он.
В атриуме никого не было, но в жаровне все еще горел слабый огонь, и в высоких подсвечниках, как обычно, стояли зажженные свечи, а из комнаты Гэнхумары доносилось постукивание снующего взад-вперед челнока.
|< Пред. 533 534 535 536 537 След. >|