Меч на закате   ::   Сатклифф Розмэри

Белая Лошадь, когда мы приблизились к ней, утратила свои очертания, превратившись просто в россыпь прочерчивающих дерн широких белых шрамов, но мне никогда не забыть зрелище многочисленныхтемных фигур, бегущих в свете луны и факелов, с пыхтением взбирающихся к ней по все более крутому склону; и я был в центре этого людского скопища и еще в центре чего-то вроде происходящей на бегу схватки между теми, кто хотел быть следующим, когда подо мной будут сменяться мои носильщики.

Толпа росла с каждым мгновением по мере того, как люди, которые задержались, привязывая лошадей, тяжело дыша, поднимались за нами следом, только что оторвавшиеся от разграбления фургонов — некоторые все еще верхом — присоединялись к кометному хвосту факелов.

Теперь мы пересекли неглубокий ров, очерчивающий силуэт Лошади, и вышли на обнаженный мел, и от его бесформенной белизны, залитой лунным светом, все кружилось и плыло перед глазами, так что любой клочок пырея, любая разваленная под пар борозда, избежавшая ежегодной перепашки, годились для того, чтобы зацепиться за них взглядом; и я чувствовал, как пыхтят подо мной мои спотыкающиеся лошадки, оказавшиеся перед последним крутым подъемом, вверх по которому, как королевская дорога, взбегала выгнутая шея священной лошади, переходящая в голову, которая из долины казалась маленькой, как птица. В центре озера белизны, которое было головой, островок травы в форме наконечника копья шириной, может быть, в четыре или пять раз больше человеческого роста, образовывал глаз, гордый и открытый, твердо встречающий взгляд солнца, и луны, и кружащихся звезд, и небесных ветров.