Меч на закате   ::   Сатклифф Розмэри

Когда я вошел, он выпрямился во весь рост, поднявшись со спальной лавки, и приглушенным голосом спросил, нельзя ли ему поговорить со мной наедине.

Я сказал Риаде, который, согласно обычаю, последовал за мной:

— Ты мне пока не понадобишься. Иди и проследи, чтобы нас не беспокоили. Я позову тебя позже.

И когда он ушел, я шагнул вперед, опуская за собой тяжелый полог из волчьей шкуры.

— Медрот? И что же привело тебя сюда?

— Неужели так странно, что сын приходит в хижину своего отца?

— У тебя это вряд ли можно назвать привычкой.

— Но разве это зависит только от меня? — сказал он. — Если мое общество доставляет тебе удовольствие, ты очень хорошо это скрывал, — а потом внезапно спросил:

— Отец, что же все-таки не ладится между мной и тобою?

Я подошел и, усевшись на сложенные на постели овчины, уставился в голубую, как море, сердцевину пламени восковой свечи.

— Ты именно это пришел у меня спросить? Не знаю. Клянусь Богом, не знаю, Медрот; но что бы это ни было, я признаю эту вину, я и мой дом, — я, зажегший искру твоей жизни в чреве твоей матери, мой отец, первым научивший ее мать ненавидеть.

— Да, ненавидеть, — мрачно сказал он. — Я — воплощение твоего греха, не так ли, отец? Ты всегда будешь чувствовать во мне темный послеродовой запах ненависти моей матери и сам будешь ненавидеть меня в ответ.

— Не дай Бог, чтобы я ненавидел кого-то, кто не сделал ничего, чтобы заслужить мою ненависть, — сказал я. — Все не так просто.