Меч на закате   ::   Сатклифф Розмэри

И я, наблюдая за ними, внезапно осознал — Амброзий этого так и не понял — что чем дольше мы сможем сдерживать саксов, чем больше мы замедлим их продвижение, пусть даже ценой крови наших сердец, тем больше времени будет у других мальчишек на то, чтобы вытаскивать друг у друга занозы и учить такие слова, как «очаг», и «собака», и «медовая лепешка», на чужом языке… Каждый год, на который мы задержим саксов, вполне может означать, что в конце темнота поглотит нас менее полно, что еще какая-то часть того, за что мы боремся, сможет продержаться до того времени, когда вернется свет.

— Это хорошая мысль, — негромко сказал Бедуир. — Она была бы еще лучше, если бы ты мог прожить три или четыре жизни.

— Конечно. В этом-то вся и загвоздка. В том, что жизнь у нас только одна, да и та уже прожита больше чем наполовину…

Если бы только Бог дал мне сына, который мог бы принять меч после меня. он резко повернулся и взглянул на меня, но не сказал ни слова, потому что между нами, ничем не прикрытая, проскочила мысль о Медроте.

— В итоге он должен будет достаться Константину, — сказал я наконец. — Кадор это знает.

— А Константин… он по-своему прекрасный, хоть и необузданный, командир конницы и, без сомнения, станет прекрасным герцогом для Думнонии.

— Он горит более ровным пламенем, чем его отец. Но молодежь сейчас пошла измельчавшая, более мелкой породы — и саксы, и бритты, они все более мелкой породы. Гиганты и герои мертвы, и, если не считать одного, то все люди сейчас вырождаются по сравнению с тем, чем они были во времена нашей молодости, — И этот один?

— Если бы Сердик мог быть моим сыном, — медленно сказал я, — я был бы очень доволен.