Мед (фрагменты)   ::   Гуэрра Тонино

Сапожники едят уже к закату,

уносят стулья, покидая площадь.

А между тем цикады замолкают:

их завораживает сумрак. Филумена

за сито принимается в два ночи.

Но в воскресенье мы спутали шесть пополудни

с шестью утра и поняли, что впрямь

и винтики в башке, похоже, староваты,

пришли в негодность.

ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Вода, огонь, а после - пепел

и кости среди груды пепла,

дрожанье воздуха вокруг земного шара.

Где зелень листьев, травы? Где горох

и женские персты, шуршащие стручками?

Где розы и гитара, пес и кот,

булыжники, соседские заборы?

Где рты поющих, численник, река?

Молочность груди? Где повествованья,

коль от потухших свеч - ни огонька?

Где Время в повторенных днях недели,

часов-секунд размеренный отсчет?

Кружится Солнце, и мелькают тени

предметов без движенья.

Где я сам? Где тот?

Венеция проблескивает снизу

скоплением костей в морских волнах.

Но будет день, когда из горних врат

обрушится в глубины пыли голос,

веля, чтоб вышел для ответа тот,

кто изобрел все это:

и колесо, и циферблат, и числа,

и флаги на карнизах.

Тогда Адам с поднятой головою

предстанет перед Негасимым Светом

и скажет, что дарованный нам мед

был подан нам на острие меча.