Мед (фрагменты)   ::   Гуэрра Тонино

И он заплакал, слыша голос книг.

ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ

Безлюдно нынче в доме розоватом

у поля, где кипела суетня

и гомонили конские базары.

Скрежещут ставни, рушась на куски,

и персик в комнате пустил ростки

из косточки, оброненной когда-то.

Тут жили три сестры-американки,

семья ФафИна, полудурка-бразильянца,

который, помню, в Генуе карету нанял

и заявился к ним спустя три дня,

без медного гроша в кармане.

Однажды старшую нашли под утро

утопшей в нашей речке, нагишом,

и только косы ей лицо закрыли,

вторая подалась в бордель Феррары,

а третью, волновавшую меня,

на празднике под звуки граммофона

повел мой брат, держа ее за плечи,

а я глазел, пока они кружили,

на желто-белые квадраты пола.

ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ

Два дня назад пришел ноябрь, и в воскресенье

упал такой туман - хоть режь его ножом.

Деревья выбелило инеем, поля, дороги

лежали будто в простынях. Но вышло солнце

и высушило мир, лишь в затененьях

еще покуда сыро.

Пинела занялся подвязкой лоз

жгутами из сухой травы, которую держал за ухом,

а я о городе рассказывал ему,

о жизни, что промчалась, будто миг,

о том, что я измучен страхом смерти.

Тогда он перестал шуршать пучками,

и стало слышно воробья вдали.

- Страшиться? - он сказал. - Смерть нам не докучает.

Она приходит в жизни только раз.