Страница:
13 из 180
Это был первый проблеск гласности в Орле, и притом гласности бесцензурной.
Не знаю, как интересовался этим князь Пётр Иванович. Может быть, что этот губернатор, по приписываемым ему словам “сильно занятый поджогами”, за недосугами и не знал, что изображали шульцевы манекены; но преосвященный это знал и очень следил за этим делом. Особенно с тех пор, когда фонды Смарагда в Петербурге совсем пали, бедный старец очень интересовался: как разумеют о нем люди? — и частенько, говорят, посылал некоего, поныне ещё, кажется, здравствующего в Орле мужа “приватно пройтись и посмотреть, что представляют у Шульца на окне фигуры: какая какую борет?” [1]
Муж ходил, смотрел и доносил — не знаю, все ли сполна. Когда у Шульца на окне козёл бодал петуха и сбивал с него каску, — владыку это куражило, и он веселел, а когда петух щипал и шпорил козла, то это производило действие противоположное.
Не наблюдать за фигурами, впрочем, было и невозможно, потому что бывали случаи, когда козёл представал очам прохожих с аспидною дощечкою, на которой было крупно начертано: “П-р-и-х-о-д”, а внизу, под сим заголовком, писалось: “такого-то числа: взял сто рублей и две головы сахару” или что-нибудь в этом роде. Говорили, что эти цифры большею частью имели живое отношение к действительности, и потому за них жутко доставалось всем, кто мог быть заподозрен в нескромности.
|< Пред. 11 12 13 14 15 След. >|