Мелочи архиерейской жизни   ::   Лесков Николай Семенович

“Но это будет не скоро, и, вы простите меня, я не думаю, чтобы благочинный, его родственник, был более достоверным свидетелем, чем я, дочь человека, известную правдивость которого ценил государь, или чем мои крестьяне, страдающие от попа-лихоимца”.

От последнего слова владыка пошевелился и, как бы желая встать, прошептал:

“Я чту память вашего родителя, но… дела должны идти в своём порядке”.

“Так дайте хотя средство унять его как-нибудь, пока это дело будет переходить свои несносные порядки!” — сказала я, чувствуя, что более не могу, да и не хочу владеть собою…

“Прикажите сказать ему… моим именем, что мне… о нем доложено”.

“Для него ничего не значит ваше имя”.

Владыка остановил свои ручки, но терпеливо ответил:

“Это… не может быть”.

“Нет, извините: я не приучена лгать, и если я вам это говорю, то это именно так и есть. Я ему давно говорила, что буду вам жаловаться, но он отвечал: “Владыка нам ни шьёт, ни порет, а нам пить-есть надо”.

И только что я это проговорила, как тихий голос владыки исчез и угасший взгляд его загорелся: он пристально воззрился на меня во все глаза и, точно вырастая с дивана, как выдвижной великан в цирке, произнёс звучным, сильным и полным голосом:

“Он вам это сказал?!”

“Да, — отвечала я, — он сказал: “владыка нам ни шьёт, ни порет…”

И не успела я повторить всей фразы, как в дрожащей руке владыки судорожно зазвенел серебряный колокольчик, и… я через полчаса могла со станции железной дороги послать в деревню известие, что корыстолюбивый поп от нас уже взят.