Менахем-Мендл   ::   Алейхем Шолом

Мало того, что его знают в Одессе, в Егупце и в Бойберике, - ему нужно, чтоб и Варшава знала, что есть на свете Менахем-Мендл, который занимается торговлей. Раньше он торговал "Лондоном", а сейчас торгует сбитыми подковами, обтрепанными вениками, какими-то "бумажками", "портфелями", "возочками", которые надо искать аж в Варшаве, да еще драться из-за этого. Эх, нашелся бы умный человек и выбил бы дурь из твоей головы, чтоб не думал ты черт знает о чем, в то время как дома у тебя жена - до ста двадцати лет, которая возится с твоими детьми: и днем и ночью - то одно, то другое! Только вчера чуть не ошпарила ребенка кипятком из дуршлага. Хорошо еще, что не всю головку. Недаром мама говорит: "И на беду удача нужна!" А ему - ничего! Гуляет, таскается по пожарам... Обрадовался: Егупец горит; сгореть бы ему вместе с Варшавой и с Петербургом, господи милосердый! Всяк, кто в бога верует, надо мной потешается. Ведь я даже по улице пройти не могу. Все тычут пальцами: "Вон она, Менахем-Мендлова благоверная из Егупца!" Хорошо прозвище, горе мне! Жить бы долго моей маме, она твердит: "Мужа нельзя отпускать ни на минуту, потому что покуда плотник на досках сидит, доски на месте... Я, - говорит она, - наперед знала, что добром это не кончится. Денежного зятя захотелось мне... Как это говорится: "Боров, есть у тебя деньги? Давай породнимся!" "Золотое дно"... Золото вытекает, а дно остается. Письма я бы ему писала? А лихорадки он не хочет? Кто намеков не понимает, того палкой бьют...