Менялы   ::   Хейли Артур

Клейкую ленту бесцеремонно содрали с губ, это причинило новую боль. Повязка ослабла, и Хуанита зажмурилась от яркого света, бьющего прямо в лицо.

Она выдохнула:

— Ради Бога! Где моя… — Ее ударили кулаком.

— Помолчи, — сказал один из тех голосов, что она слышала в машине. — Запоешь, когда будет велено.

Тони Медведь Марино имел в жизни несколько пристрастий. Во-первых, то, что он называл “эротикой” — в его понимании это означало унизить женщину, полностью подчинить ее себе, заставить почувствовать свою ничтожность. Во-вторых, петушиные бои — чем кровавее, тем лучше. И в-третьих, — забава наиболее безобидная — он любил зеркальные стекла. Зеркальное покрытие наносилось только с одной стороны, что позволяло ему наблюдать за происходившим, оставаясь незамеченным; зеркальные стекла были установлены в его машинах, рабочих кабинетах, тайных “берлогах” (включая “Две семерки”), а также в уединенном, тщательно охраняемом жилище. Здесь, в ванной и туалете, предназначавшихся для посетительниц женского пола, были установлены зеркальные стекла во всю стену.

Потворствуя этой маленькой слабости, он установил зеркальные стекла кое-где и на “монетном дворе”, хотя из осторожности он редко сюда заглядывал, временами, как, например, сейчас, это ухищрение оказывалось небесполезным.

Стекло было вмонтировано в стену. Через него он мог разглядывать привязанную к стулу Нуньес, сидевшую к нему лицом. Лицо Хуаниты было в синяках и ссадинах, волосы спутались.