Толмач   ::   Кортес Родриго

Курбан прислушался: «…академия… нонсенс… кафедра…» – и только одно вроде бы как знакомое слово: «потрясающе!»

– Длинноносый не по-русски говорит, – покачал он головой.

Бабушка на секунду закатила глаза, а когда вернулась обратно, упрямо тряхнула головой.

– Духи говорят, что он русский. Начинаем. Курбан кивнул и через мгновение висел на спине длинноносого, пытаясь повалить чужака на утоптанный до каменного состояния пол пещеры. И вот тогда тот завопил по-русски:

– Отпусти-и!

Бабушка ударила пришельца палкой в живот, затем – по голове, а когда тот повалился на колени, а потом и на бок, умело связала длинноносого по рукам и ногам и, разжав стиснутые зубы лезвием ножа, влила ему в рот заранее приготовленный отвар.

Собственно, именно благодаря этому отвару русский и протянул так долго. Связанный и обездвиженный, словно муха в наряде из паутины, он с ужасом наблюдал, как из него с заунывным носовым пением выцеживают капля за каплей освященную ритуалом жертвенную кровь. А бабушка все кропила и кропила стены пещеры, очищая оскверненное святилище, – на запад, в сторону 77 злых эдженов; на восток, в сторону 99 добрых; с некоторой неохотой на север – в сторону подвластных Хуге-Дэву, сыну Хунгуз-хана, 33 нейтральных северных…

А затем Курб-Эджен три раза по три попросила прощения у Великой Праматери за то, что не уберегла ее дом да еще пришла сюда с мужчиной-внуком, и сунула кремниевый нож Курбану.

– Сделай Великой Матери приятное…

Сердце в груди екнуло и упало куда-то вниз.