Мещане   ::   Писемский Алексей

Счастье мое, конечно, что я в первое время, при таком моем ожесточенном состоянии, не бросилась прямо, как супруг мне предлагал, на шею какому-нибудь дрянному господину; а потом нас же, женщин, обыкновенно винят, почему мы не полюбим хорошего человека. Господи! Я думаю, каждая женщина больше всего желает, чтобы ее полюбил хороший человек; но много ли их на свете? Я теперь очень стала разочарована в людях: даже когда тебя полюбила, так боялась, что стоишь ли ты того!

- А может быть, и я не стою твоей любви? - спросил ее Бегушев.

- Нет, ты стоишь, в этом я теперь убеждена, - отвечала Домна Осиповна и, встав, подошла к Бегушеву, обняла его и начала целовать. - Ты паинька у меня - вот кто ты! - проговорила она ласковым голосом, а потом тут же, сейчас, взглянув на часы, присовокупила: - Однако, друг мой, тебе пора домой!

- Пора? - повторил Бегушев.

- Да, а то люди, пожалуй, после болтать будут, что ты сидишь у меня до света: второй уже час.

- Уже? Действительно, пора! - сказал Бегушев, приподнимаясь с кресел и отыскивая свою шляпу.

- Но только, как я тебе говорила, я пока так остерегаюсь; а потом, когда разные дрязги у меня кончатся, я вовсе не намерена скрывать моих чувств к вам; напротив: я буду гордиться твоею любовью.

Бегушев усмехнулся.

- Как итальянка Майкова: "Гордилась ли она любви своей позором"{16}...

- Именно: я буду гордиться любви моей позором! - подхватила Домна Осиповна.