Мещане   ::   Писемский Алексей

- Сейчас я читал в газетах, - начал он совершенно развязно и свободно, между тем как друг его Офонькин делал над собой страшное усилие, чтобы занять все кресло, а не сидеть на краешке его, - читал в газетах, продолжал Хмурин, - что, положим, там жена убила мужа и затем сама призналась в том, суд ее оправдал, а публика еще денег ей дала за то. Бывали ведь такие случаи, по старинной это выходит поговорке русской: "Милость на суде хвалится" - прекрасно-с, отлично!.. Читаю я далее-с: один там из моих подрядчиков, мужичонко глупый, выругал, что ли, повариху свою, которая про артель ему стряпала и говядины у него украла, не всю сварила, - повариха в обиду вошла и к мировому его, и господин мировой судья приговаривает мужика на десять дней в тюрьму. Значит, убивать можно, потому что еще денег за это дают, а побранить нельзя - наказывают; странно что-то!

- Это потому, - начал ему возражать Янсутский, - что поводом к убийству могут быть самые благородные побуждения; но мужчине оскорбить женщину - это подло и низко. В этом случае строгие наказания только и могут смягчать и цивилизовать нравы!

Хмурин склонил голову, чтобы внимательнее выслушать и лучше понять, что говорил Янсутский.

- Только это-с? - спросил он его каким-то плутовато-насмешливым голосом.

- Конечно! - подтвердил Янсутский. - Даже в наших предприятиях - вы, конечно, хорошо это знаете - ни подрядчики, ни мы сами в настоящее время не станем так строго обращаться с подчиненными, как это бывало прежде.

- Это отчего-с? Я нынче так же строго держу... еще строже даже!.. возразил Хмурин.

- Поэтому вы рискуете быть наказанным, - заметил ему Янсутский.

- Да хоть бы двадцать раз меня наказывали!..