Томские трущобы   ::   Автор неизвестен

Длинные, страшные и непонятные для растерянного сознания, слова приговора прозвучали, казалось, где-то далеко, но глухо и больно отзывались каждой своей буквой в истомившихся сердцах.

"Приговариваются к лишению всех прав состояния", - отчетливо донеслось до слуха Кочерова. Радостная мысль молнией пронеслась в его сознании. - "Значит, ссылка с лишением прав!"

- "И к смертной казни через повешенье!" - громко прозвучали слова приговора.

Кочеров невольно приподнялся на месте, схватился руками за скамейку, чтобы не упасть. Странная, точно лихорадочная дрожь, охватила всего его. Крупные частые слезы неудержимо потекли из глаз. В этот момент он был действительно жалок.

Махаладзе, тоже побледневший, но наружно спокойный, молча выслушал приговор и презрительно покосился на слезы Кочерова.

- Все теперь кончено! Прощай, Катя! - с глубоким вздохом прошептал он, еле находя в себе силы следовать за конвойным.

Машинально, точно автомат, шагал он по спящему городу. Тесная стена солдат окружала его и Махаладзе. Конвойные, утомленные долгим ожиданием в стенах суда голодные и озлобленные, торопливо шагали, побуждая к тому же и арестованных. На углу какого-то переулка им встретился одинокий ночной извозчик. Он не успел свернуть в сторону и конвой осыпал его градом злобной брани.

- Разинул рот-то, черт старый! - сердито крикнул старший из конвоиров. - Прикладом бы тебя! Эй, Сидоров, сомкни цепь! Шевелите ногами, что ли.

Последнее восклицание относилось к арестантам.