JК
Мгновение - вечность :: Анфиногенов Артем Захарович
Страница: 456 из 506Но жест лейтенанта, перетянувшего на свою сторону два «ЯКа» из группы, по сути, был противоположен барановскому: Гранищев не отсылал от себя, а, напротив, призывал товарищей вместе, втроем образумить капитана, а вслед за ним и Лену.
При оставшихся крохах горючего форсирование мотора ускоряло опустошение баков, но не сделать последней, с риском собственного падения попытки Павел не мог.
— Семь градусов влево, — сказал Кулев, прерывая воцарившееся в кабине молчание.
— Где идем? — спросил Дралкин, доворачивая.
— Минутку...
— Место дай, — летчик щурился, вглядываясь в левую от себя сторону. — Место!
— Все разлилось, видишь...
— Вижу, места не знаю. — Светлые глаза под темными бровями настороженно мерцали.
— Потоп... Уцепиться не за что...
Собственно Дона, русла реки, осевой опоры маршрута, Кулев давно не различал и уже не пытался его выделить, понимая, что открывшаяся перед ним, сверкавшая на солнце и слепившая его акватория есть не что иное, как весенний Дон, преображенный разливом. Из этого он исходил, ведя расчеты, счислял путь. Что-то чрезмерное, не речное выступало в мощи талых вод. Их спокойствие деиствовало гнетуще. Ростов словно бы канул в пучину, ни одного дымка впереди. Опустился на дно, как град Китеж. Бред.
Если не бред, то где город?
— Семь градусов влево, — вякнул он, чтобы не молчать, продолжая рыскать. Не будь за хвостом «маленьких», встал бы в круг. Не веря в него, не признавая круг как способ восстановления ориентировки. Только бы оттянуть время.
«Своего места не знаю», — сказал себе Кулев, косясь на младшего лейтенанта.
При оставшихся крохах горючего форсирование мотора ускоряло опустошение баков, но не сделать последней, с риском собственного падения попытки Павел не мог.
— Семь градусов влево, — сказал Кулев, прерывая воцарившееся в кабине молчание.
— Где идем? — спросил Дралкин, доворачивая.
— Минутку...
— Место дай, — летчик щурился, вглядываясь в левую от себя сторону. — Место!
— Все разлилось, видишь...
— Вижу, места не знаю. — Светлые глаза под темными бровями настороженно мерцали.
— Потоп... Уцепиться не за что...
Собственно Дона, русла реки, осевой опоры маршрута, Кулев давно не различал и уже не пытался его выделить, понимая, что открывшаяся перед ним, сверкавшая на солнце и слепившая его акватория есть не что иное, как весенний Дон, преображенный разливом. Из этого он исходил, ведя расчеты, счислял путь. Что-то чрезмерное, не речное выступало в мощи талых вод. Их спокойствие деиствовало гнетуще. Ростов словно бы канул в пучину, ни одного дымка впереди. Опустился на дно, как град Китеж. Бред.
Если не бред, то где город?
— Семь градусов влево, — вякнул он, чтобы не молчать, продолжая рыскать. Не будь за хвостом «маленьких», встал бы в круг. Не веря в него, не признавая круг как способ восстановления ориентировки. Только бы оттянуть время.
«Своего места не знаю», — сказал себе Кулев, косясь на младшего лейтенанта.