Мгновение - вечность   ::   Анфиногенов Артем Захарович

С полуопущенным биноклем в руках, замерев на ветру в ожидании, он относил их к себе, к своей выстраданной в противоборстве на Волге и там же развившейся способности чувствовать в такие минуты нерв армейских аэродромов, раскиданных за его спиной на тридцать, сорок, сто километров, видеть лица в горячке злой, упрямой работы, слышать мысли, обращенные к полю боя, — с такой осязаемостью и полнотой, будто сам он бежит, спотыкаясь, по стоянке, набрасывает лямки парашюта и взлетает по тревоге, остужая мокрый от пота лоб высотой. Он знал выстраданное Сталинградом умение противостоять вероломству врага, другой надежды в нем не было. Его приводная — путеводная для летчиков рация, летчики и он — монолит. Они и есть волжский, сталинградский утес на пути «юнкерсов». Когда атмосфера раскалена, когда умы и души множества людей во власти стихийного чувства неотвратимости, один резкий, внезапный ход может все изменить. Ликвидировать кризис, повернуть колесо судьбы в другую сторону. Один непредвиденный ход — так бывало на Волге...

— «Река» жмет, товарищ генерал!

— Состав? — потребовал Хрюкин.

— Звено подняли... четыре «ЯКа»...

— «Негусто!»

— Дорожка проложена... всем взлет, всем! Высота?

— Нет высоты.

— Плохо!.. Кто ведет?

— «Река-семь»...

— Фамилия? «ЯКи» в Сталинграде при нехватке сил были сверху! Кто командир?

— Не успел набрать высоту... «Теха-матеха, наводчик, не знает ведущего!»

— Жмет «Река-семь», не дышит... с минуты на минуту...