Мгновение - вечность   ::   Анфиногенов Артем Захарович

— А самолеты грузить? Крылья расстыковывать?

— Приказ командующего!

— И у меня приказ!

— Всех способных носить оружие — из степи в Россошку!

— Не пойду и не дам!

— Возьму, не спрашивая!

— Воздух! — раздался чей-то истошный вопль: слоясь в струях дневного марева, удваиваясь, утраиваясь в числе, над ковылем беззвучно неслись «мессера», их узкие, острые носы метили в табун заградотряда. — Воздух! — повторил моряк не своим голосом.

— Рас-сыпайсь! — Капитан вздыбил жеребца. — Ве-е-ром... Три креста!..

Кулев, бросившись в кабину, крикнул старшине: «Газу!»

...Четыре «ИЛа» были свезены на железнодорожный разъезд.

Четыре горемыки, без живого места в теле.

И летчики, штурмовавшие, падавшие на них, — тоже горемыки. Кто раскроет их последние, без свидетелей, драмы? Кто расскажет о них?.. Егошин помянул насчет протоколов...

Да вот они, немые, железные свидетельства упорства и воли: перебитые тяги, продырявленные радиаторы, окровавленные кабины. Ни один летчик не остался на месте падения. Раненые, контуженые, оглушенные, все уходили на восток, гонимые ужасом немецкого плена.

«Тот Авдыш, конечно, тот, однополчанин по финской, — думал Кулев. — Встретимся — штрафник меня потопит... А может, и не встретимся, — отъезд неожиданно оборачивался выгодной стороной. — Может, и не встретимся», — ободрял себя лейтенант.

Четыре «ИЛа» были отбуксированы, ранним утром на третий день поисков микродесант гнал за пятым.