Мифогенная любовь каст (Том 1)   ::   Пепперштейн Павел

- Кто будет-то? Если русский человек - входи, а не русский - изыди, тихо-тихо сказал голос старика за дверью, немного погодя.

- Да свой я, парторг Дунаев, партизан разыскиваю, - тихо ответил парторг. - Открывай, дедуля!

Задвигались засовы, и дверь открылась, пропустив Дунаева в темные сени. Запах погреба и пыли смешивался с запахом сена и деревянных досок.

- Проходи, сынок, прямо в комнаты, а тут сапоги сыми, - шепотом сказал дед. От него пахло салом с чесноком и солеными грибами.

- Эх, батя, света нет, посмотрел бы ты, какие у меня сапоги! усмехнулся Дунаев, ведь он был абсолютно голый. Но он спокойно прошел из сеней в комнату, где стоял деревянный стол и сидела баба. Глаза у бабы были заплаканы. При виде Дунаева она охнула и закрыла лицо руками. Под причитания бабы тот схватил полотенце и завернулся в него. - Не бойсь, баба, я уже одетый, - попытался пошутить Дунаев.

Баба плакала:

- Ох, бедненькой, ох ты, мой родименькой, и где ж ты так? Кто же тебя так, голубок мой ненаглядный? Ох, боже спаси!

- Тише, баба. Добро, что человек от немцев ушел. Парторг завода перед тобой, так что иди баньку топить, - произнес дед, входя. - Я тебя, сынок, сам выпарю так, что как на свет заново родишься! Венички хорошие смастерил! - И дед широко улыбнулся.

Дунаев тоже улыбаться начал, но улыбка как-то странно натягивала кожу. Он чувствовал себя ватным, на коже выступила испарина.