JК
Мифогенная любовь каст (Том 2) :: Пепперштейн Павел
Страница: 128 из 148Вы за кого меня тут держите? И потом, вдруг он и меня объявит своим трофеем и запихает в ебаный Музей?
- Не говорите глупостей! - раздраженно сказал Бессмертный. - Товарищи, предлагаю приступить к исполнению задания. Ровняй Дунаева!
С этими словами Бессмертный, словно желая подать пример, схватил с земли полено, вырубленное из головы Длинноносого, и изо всех сил "впечатал" это полено в податливый бок парторга. Полено крепко засело в тесте.
- Погодь, кому говорю! Осади! - кричал Дунаев чмокающим влажным голоском, но никто не обращал на него внимания. *
______________
* Он испугался, что клич "Ровряй Дунаева!" застрянет в веках и будет возвращаться, как кошмар, каждые сто лет.
Джерри втиснул в него колючую голову Мягкого.
Голова Мягкого стала не больше апельсина - она усыхала на глазах и пела почти неслышно. Уменьшились и головы мальчишек. Словно бы удалялись их поющие голоса. Некоторые головы стали размером с орех. Когда их впечатывали ему в бока, парторг почти ничего не чувствовал - слишком они были малы. Зато когда втиснули в его тесто сплющенную ударом бревна голову Железного Дровосека, ему сделалось неуютно.
Еще хуже он почувствовал себя, когда его коллеги достали откуда-то Топор Дровосека.
"Сейчас всадят его в меня по самое топорище, а потом скажут: "Ступай к Дону, дружок"", - подумал Дунаев.
Но топор просто привязали к нему какой-то грязной веревкой.
- Не говорите глупостей! - раздраженно сказал Бессмертный. - Товарищи, предлагаю приступить к исполнению задания. Ровняй Дунаева!
С этими словами Бессмертный, словно желая подать пример, схватил с земли полено, вырубленное из головы Длинноносого, и изо всех сил "впечатал" это полено в податливый бок парторга. Полено крепко засело в тесте.
- Погодь, кому говорю! Осади! - кричал Дунаев чмокающим влажным голоском, но никто не обращал на него внимания. *
______________
* Он испугался, что клич "Ровряй Дунаева!" застрянет в веках и будет возвращаться, как кошмар, каждые сто лет.
Джерри втиснул в него колючую голову Мягкого.
Голова Мягкого стала не больше апельсина - она усыхала на глазах и пела почти неслышно. Уменьшились и головы мальчишек. Словно бы удалялись их поющие голоса. Некоторые головы стали размером с орех. Когда их впечатывали ему в бока, парторг почти ничего не чувствовал - слишком они были малы. Зато когда втиснули в его тесто сплющенную ударом бревна голову Железного Дровосека, ему сделалось неуютно.
Еще хуже он почувствовал себя, когда его коллеги достали откуда-то Топор Дровосека.
"Сейчас всадят его в меня по самое топорище, а потом скажут: "Ступай к Дону, дружок"", - подумал Дунаев.
Но топор просто привязали к нему какой-то грязной веревкой.