Мифогенная любовь каст (Том 2)   ::   Пепперштейн Павел

Но скорее его можно назвать "музеем будущего". Ведь все события - они еще не произошли. Во всяком случае, когда мы здесь находимся, все для нас - дело будущего. Здесь хранятся различные следы, экземпляры и осколки этого будущего. А еще мой музей иногда называют "музеем философии". Может быть оттого, что у меня здесь хранится "философский камень". Не знаю, впрочем. Я сам не философ...

- А ты читал Маркса? - поинтересовался Дунаев.

- Я читал его переписку с женой. Он ведь любил жену, - странно ответил Дон.

"Образованный. Маркса читал, - подумал парторг с уважением. - Хоть он и не в миру, а в молоке, а книги читает".

Они переместились в соседний зал. Дон без особого усилия перекатывал Дунаева, подталкивая его одной рукой и слегка поддерживая другой. Головы пели романс Вертинского "Снежная колыбельная":

Спи, мой мальчик милый,

За окошком стужа

Намела сугробы

До самого крыльца.

Я - любовник мамин,

А она - у мужа,

Старого, седого, твоего отца.

Я - любовник мамин,

Так сказали люди.

Но не знают люди

О моей любви.

Не смотри ж, мой мальчик,

Синими глазами

И во тьме напрасно

Маму не зови.

Мама не вернется.

Мама любит мужа

Старого, седого, твоего отца.

За окошком нашим

Тихо стонет стужа:

Намела сугробы

До самого крыльца.

В огромном зале, куда они вошли, не было ничего. Пол, впрочем, аккуратно посыпан песком, как в цирке.