Мифогенная любовь каст (Том 2)   ::   Пепперштейн Павел

Йииииииииииии! Йииииииииииии! Оййох!

Я ебать тебя не буду,

Оленька Трипольская!

У тебя в пизде сарай,

А в сарае - кольца!

Йох! Йох! Йох! Ох, тарить! Ох, подтариват!

Что ебать бетонный столб,

Что ебсти поддевочку,

Ну а лучше поебать

Девочку-Дюймовочку!

Юююююююююю! Ииииииииииииииииии!

Веселей, девчата!

Положил муде спросонок

На открытый партбилет:

За стеной моя дочурка

Зятю делала минет!

Ой, не могу!

Костя Гитлер жил в Самаре,

Началася вдруг война,

Костю Гитлера ебали

Всей Самарой до утра.

Бабы кружились в грозовом небе разбрызганными аляповатыми хороводами. Между этими хороводами, как между шестеренками механизма, застрял визг пробитого упыря. Никому не было дела до его боли. Никому нe было дела до того, какая по счету это смерть - вторая, третья, девятнадцатая... Мир жил жизнью грозы, жизнью воды и молний, жизнью быстро скользящих по реке лодок и парочек, совокупляющихся в темных речных заводях.

глава 8. Бублик

Длинноносый выпрямился, подняв к небесам свою добычу - нанизанного на нос Полуколобка. Струи дождя прокатились по хлебной корочке Дунаева. Он все еще визжал, но боли уже не чувствовал. Исчез и страх. Он будто вдруг исцелился от страшной болезни: перестал быть вампиром. Надежный осиновый кол - испытанное средство - вылечил его. Ему захотелось смеяться. Захотелось расцеловать безглазую деревянную болванку - лицо Длинноносого.

С высоты он увидел в последний раз уютное кладбище и свою растерзанную могилу. Надгробная плита валялась, отброшенная в сторону пинком деревянной ноги.