Минерва   ::   Манн Генрих

Amor ch'a nullo amato amar perdona.

«Иолла бледна, она утомлена, она носит просторные платья. Она говорит: „Я хотела бы, чтобы меня любили“, — конечно, она подразумевает меня».

А ночью он стонал:

— Не меня, я знаю, а того, другого!

Он обеими руками брался за голову; она болела от напряжения, с которым он подавлял в своем мозгу истину.

— Не думай, — кричал он тому Нино, который не хотел отказаться от самообмана, — что я серьезно слушаю твои невозможные выдумки. Ведь я все-таки знаю, что будет!

Он не знал ничего, — и это было самое ужасное.

Однажды после обеда герцогиня сказала:

— Сойдем вниз на дорогу! Я жду гостей.

Он ничего не спросил; кровь у него застыла.

— Фрау Беттину и ее мужа, — пояснила она.

Дорогой они почти не разговаривали. День был душный. Раз, на повороте, мальчик увидел наверху, между массами зелени, белые ступени.

«Теперь они исчезнут навеки, — подумал он. — Они уже не поведут меня в царство сказки».

Он закусил нижнюю губу; ему удалось не заплакать.

Герцогиня сказала устало:

— Очевидно, они не приедут. Вернемся.

Нино шел, колеблясь между надеждой и отчаянием. Лестница показалась снова. Вдруг он сказал себе холодно, почти испытывая облегчение:

— Теперь все кончено.

Он услышал стук экипажа. Из него вышли Якобус и его жена. Он присоединился к герцогине. Нино шел впереди с фрау Беттиной.