Минерва   ::   Манн Генрих

Запела синица. Небо было темно-синее. Нино упал на свое ложе и заснул. Проснувшись, он услыхал где-то сзади голос Якобуса.

— Что бы я ни делал, — цвет получается вялый. Зеленое освещение слишком неблагоприятно… И вы ни в каком случае не хотите наверху, перед домом?

Герцогиня сказала:

— Вы теряете голову. Я стану совершенно нагая перед изгородью из роз!

— Это было бы очень красиво, — возразил Якобус. — Вам мешают слуги? Их можно было бы услать.

— О, они меня мало беспокоят.

— Моя жена, конечно, тоже нет; ее тоже можно услать… Кто же еще?

— Кто?

— Ах, конечно, мальчик!

— Пишите, пожалуйста.

Опять стало совершенно тихо. Крик «Иолла» рвался из груди мальчика, но никто не слышал его. Дрожа и забыв все, он опустился на колени в своей засаде, прильнул лицом к маске, — и увидел ее. Она стояла неподвижно, слегка в профиль, повернув шею и откинув назад голову; черный узел волос спускался на светлый затылок. Она упиралась о землю правой ногой, левая была слегка изогнута; а руки, с вывернутыми наружу ладонями, напряженно и легко простирались, готовые высоко подняться для объятия, не знающего себе равного.

Она показалась мальчику белой-белой, каким он никогда не представлял себе женского тела, но не белизной мрамора, нет, скорее белизной лепестка. Щиколотки ее ног — тонкие белые цветы — выглядывали сквозь решетку травы. И вся она казалась вышедшей из земли. Она была сестрой этих деревьев.