JК
Мистификация :: По Эдгар Алан
Страница: 8 из 12Я швырну этим графином в вашу фигуру, отраженную вон в том зеркале, и так выражу по духу, если не строго по букве,насколько я возмущен вашим оскорблением, а от необходимости применять к вашей особе физическое воздействие я буду избавлен».
С этими словами он швырнул полный графин в зеркало, висевшее прямо напротив Германка, попав в его отражение с большою точностью и, конечно, разбив стекло вдребезги. Все сразу встали с мест и, не считая меня и Ритцнера, откланялись. Когда Германн вышел, барон шепнул мне, чтобы я последовал за ним и предложил свои услуги. Я согласился, не зная толком, что подумать о столь нелепом происшествии.
Дуэлянт принял мое предложение с присущим ему чопорным и сверхутонченным видом и, взяв меня под руку, повел к себе. Я едва не расхохотался ему в лицо, когда он стал с глубочайшей серьезностью рассуждать о том, что он называл «утонченно необычным характером» полученного им оскорбления. После утомительных разглагольствований в свойственном ему стиле, он достал с полок несколько заплесневелых книг о правилах дуэли и долгое время занимал меня их содержанием, читая вслух и увлеченно комментируя прочитанное. Припоминаю некоторые заглавия: «Ордонанс Филиппа Красивого [11] о единоборствах», «Театр чести», сочинение Фавина [12] и трактат Д'Одигье [13] «О разрешении поединков». Весьма напыщенно он продемонстрировал мне «Мемуары о дуэлях» Брайтона [14] , изданные в 1666 году в Кельне, — драгоценный и уникальный том, напечатанный эльзевиром [15] на веленевой бумаге, с большими полями, переплетенный Деромом [16] .
С этими словами он швырнул полный графин в зеркало, висевшее прямо напротив Германка, попав в его отражение с большою точностью и, конечно, разбив стекло вдребезги. Все сразу встали с мест и, не считая меня и Ритцнера, откланялись. Когда Германн вышел, барон шепнул мне, чтобы я последовал за ним и предложил свои услуги. Я согласился, не зная толком, что подумать о столь нелепом происшествии.
Дуэлянт принял мое предложение с присущим ему чопорным и сверхутонченным видом и, взяв меня под руку, повел к себе. Я едва не расхохотался ему в лицо, когда он стал с глубочайшей серьезностью рассуждать о том, что он называл «утонченно необычным характером» полученного им оскорбления. После утомительных разглагольствований в свойственном ему стиле, он достал с полок несколько заплесневелых книг о правилах дуэли и долгое время занимал меня их содержанием, читая вслух и увлеченно комментируя прочитанное. Припоминаю некоторые заглавия: «Ордонанс Филиппа Красивого [11] о единоборствах», «Театр чести», сочинение Фавина [12] и трактат Д'Одигье [13] «О разрешении поединков». Весьма напыщенно он продемонстрировал мне «Мемуары о дуэлях» Брайтона [14] , изданные в 1666 году в Кельне, — драгоценный и уникальный том, напечатанный эльзевиром [15] на веленевой бумаге, с большими полями, переплетенный Деромом [16] .